- семнадцать. Неподалеку от университета была крохотная кофейня, где
собиралась вся наша компания. Заведеньице так себе, но с гарантированным
хард-роком - и на редкость паршивым кофе.
Она сидела всегда на одном и том же месте, уперев локти в стол, по уши
в своих книгах. В очках, похожих на ортопедический прибор, с костлявыми
запястьями - странное чувство близости вызывала она во мне. Ее кофе был
вечно остывшим, пепельницы - неизменно полны окурков. Если что и менялось,
то только названия книг. Сегодня это мог быть Мики Спиллэйн, завтра - Оэ
Кэндзабуро, послезавтра - Аллен Гинзберг... В общем, было бы чтиво, а какое
- неважно. Перетекавшая туда-сюда через кофейню студенческая братия то и
дело оставляла ей что-нибудь почитать, и она трескала книги, точно жареную
кукурузу, - от корки до корки, одну за другой. То были времена, когда люди
запросто одалживали книги друг другу, и, думаю, ей ни разу не пришлось
кого-то этим стеснить. То были времена "Дорз", "Роллинг Стоунз", "Бердз",
"Дип Перпл", "Муди Блюз". Воздух чуть не дрожал от странного напряжения:
казалось, не хватало лишь какого-нибудь пинка, чтобы все покатилось в
пропасть.
Дни прожигались за дешевым виски, не особо удачным сексом, ничего не
менявшими спорами и книжками напрокат. Бестолковые, нескладные шестидесятые
со скрипом опускали свой занавес.